Amore italiano
Вы, наверное, представляете по фильмам что такое «итальянская страсть»? Глаза метают молнии, руки жестикулируют в невероятном темпе и т.д. Что может прийти на память – Марчелло Мастрояни, Софи Лорен… Наши герои Джулиано ди Капуа и Илона Маркарова не менее красивы и обаятельны, и скорее всего их ждут такие же слава и зрительская любовь. Джулиано просто рожден для крупных планов в кино, настолько у него выразительные глаза, а Илона вот-вот будет замечена кем-нибудь из мэтров режиссуры. Впрочем, один из режиссеров ее уже заметил – собственный муж, и они блистают в совместном проекте – противоречивом и обсуждаемом спектакле «Монологи вагины». 
— Как давно вы знакомы?
— Д: Десять лет!
— И: Четыре года мы вместе, но знаем друг друга гораздо больше.
— Как знакомство перетекает в более плотное общение?
— И: Иногда для этого достаточно просто поменять прическу.
— Интересный комментарий! Кто же из вас поменял прическу?
— И: Я была блондинкой с длинными волосами. Такой я училась в театральной академии, а потом коротко постриглась и оставила свой натуральный цвет. Как-то мы случайно встретились с Джулиано в театре, и он сказал, что я «пронзила его в самое сердце» и что «наконец-то я поняла, как на самом деле должна выглядеть».
— Получается, что долгое время вы просто не замечали друг друга?
— Д: Я ее видел, конечно, но когда Илона была крашеной блондинкой, она не особенно меня интересовала.
— И: (смеется) Натуральных блондинок он тоже не любит!
— Д: Я люблю более уверенных в своей природной красоте людей. Если женщина слишком, как у вас говорят, расфуфырена, у меня невольно подкрадывается ощущение, что она…
— Ненастоящая?
— Д: Не особо себя ценит. Есть ощущение, что она не в ладу сама с собой. Я и сам такой «расшатанный» — настолько меня бросает в крайности, что если еще такой же человек будет рядом со мной, то…
— О режиссерах-иностранцах, ставящих в России, обычно говорят, что они либо «эксплуатируют российскую сцену» либо что они «революционеры от искусства». К кому вы себя причисляете? Джулиано, вы революционер?
— Д: Ничего подобного! Конечно, я люблю эпатировать, люблю отличаться, но это не значит, что я эксплуатирую сцену! Вот артистов эксплуатируют, это да! Но это делают и местные и иностранные режиссеры в одинаковой степени(смеется). В «Монологах вагины» цель другая. По моему мнению, это гуманистический, просветительский материал, который обязательно должен ставиться в университетах. Он даже в детских садах должен идти!
— И: (смеется) О!!!
— В детсадах не надо! (может быть, все-таки он имел в виду общеобразовательные школы?)
— Д: Надо!!! Чтобы женщины всего мира знали, что фригидных и несчастных от природы не существует. Это колоссальная, очень важная мысль, которая распространена во многих странах и Россия в этом плане, к сожалению, одна из самых заскорузлых.
— Тогда вам повезло – здесь для вас целое поле деятельности!
— Д: Да ничего подобного! Что я слышу в свой адрес? Вот ваш вопрос, например. Вы же наверняка думаете, что я пришел поскандалить…
— Каждый актер втайне мечтает быть режиссером, потому что у актеров впечатление, что их постоянно мучают и тиранят. Почему вы решили идти в режиссуру?
— Д: Потому что не нашелся тот режиссер, который дал бы мне адекватное и интересное применение. В общем, последовал ряд событий, в результате которых мне стало менее интересно быть артистом… Я обнаружил, что во всех работах, к которым я хоть как-то был причастен… В общем, вот выйдет мой новый проект (рабочее название «Секонд-хенд boys», премьера ожидается осенью – прим.авт.) и я пройду проверку, как режиссер!
— Ваше мнение о российской публике?
— Д: Российская публика…Я обожаю балетоманов и старшее поколение санкт-петербургского театрального зрителя. Очень хотелось бы для них работать, но сейчас получается так, что из-за того, что надо зарабатывать и платить артистам достойные деньги, я целенаправленно исключаю любимого зрителя из своего зрительного зала. Это касается материала, продюсерской основы и т.д.
— И: А я могу сказать, что зритель, который приходит сейчас, мне, например, очень симпатичен. Это может быть, не те люди, которых можно встретить в обычных театрах. Понятно, что они не часто ходят в театры…
— Д: Но то, что они вообще ходят в театр, их уже отличает от итальянского зрителя!
— И: Во-первых, радует, что и гламурная публика приходит, во-вторых, я вижу их глаза…
— Д: Они плачут совершенно искренне. Они задеты и воспринимают этот спектакль блистательно. Нет того цинизма и снобизма, который присутствует в театрах в Европе. Там театр существует под девизом «Что вы можете ответить кинематографу?» В России этого нет. Здесь сознание того, что театр — совершенно отдельное искусство, к которому надо внутренне готовиться. Ты идешь в театр и это уже акт некоего приобщения к искусству…
— Главная проблема актера и режиссера, второго в больше степени, чтобы его верно поняла публика. Часто бывает так, что человек хотел сказать что-то интересное, а его истолковали неверно. У вас есть ощущение правильного «прочтения» публикой ваших постановок?
— И: Во время спектакля, когда я нахожусь на сцене, очень часто замечаю, что публика объединяется и реагирует на что-то определенное. Бывает, что ее интересует какая-то «клубничка», скандал, и ты это чувствуешь по реакции, а бывает наоборот, очень серьезный зал.
— Д: Есть зритель, который смеется на реплику «Я с 53-го года туда не заглядывала», хотя со Сталиным это никак не связано, и есть другая публика, которая родилась на много лет позже и вообще не понимает, о чем речь…
— И: Но, Слава Богу, ни разу не было, чтобы никто никак не отреагировал — каждый находит что-то для себя!
— Д: Хотя всегда есть двое-трое, которые после десяти минут просмотра понимают, что это «не их», встают и уходят…
— И: Но это есть на всех спектаклях!
— Д: Это, кстати, я заметил и на «Эдипе», и на «Труффальдино». Пришел человек, который хотел смотреть «Слугу двух господ» и вдруг ему дают музыку Виктора Цоя. Все! Он категорически с этим не согласен и уходит. Но те, кто остался, потом все додумывают и понимают. В этом вся прелесть театра. Это и есть итог любого живого общения.
— В России распространен миф о темпераменте итальянцев, кроме того, среди психологов бытует мнение, что в паре лучше, если партнеры обладают разными темпераментами – один пылкий, а другой более спокойный.
— И: У нас такой спокойный — кот, но он глухой(улыбается).
— Д: (смеется)Да, он самый спокойный в нашей семье!
— И: По-моему, у него потрясающий характер. Его зовут Сулико.
— Д: (уточняет)Не Суликот, а Сулико!
— И: Это и женское и мужское имя.
— Д: Как «Женя» или «Саша» в России.
— То есть на вопрос: «Где же ты моя Сулико?» кот не выходит, потому что не слышит?
— Да!(смеются оба)
— И: Недавно очень смешно было. Мои родители отдыхали в Карловых Варах и привезли нам оттуда подарок – игрушку: какая-то жуткая ведьма, которая сидит на качелях и начинает смеяться, реагируя на громкий звук голоса. Это такой детектор спокойствия в семье.
— Надо полагать, что она часто смеется…
— Д: Не знаю. (смеется)Илона, с тех пор как сломала самое габаритное, что можно было сломать у нас в квартире стала очень спокойной. Она уже и кофеваркой в меня не кидает(хитро улыбается). Но это очень хорошо, что мы темпераментные…
— И: Мы оба с темпераментом! А кофемолка в него все равно не попала!
— Он что, поймал ее на лету?
— И: (смеется) Нет, она угодила в стекло.
— Когда в России молодой человек собирается жениться, мама просит привести невесту домой – на смотрины. Узнает, хорошая ли та хозяйка, красива ли и т.д. Отношения невестки и свекрови целый пласт российского фольклора. В Италии есть что-то подобное?
— Д: Я сразу показал Илону своей итальянской бабушке.
— Почему именно бабушке?
— И: Она самый критичный член семьи, а на самом деле очень добрый человек! Хотя я ее немножко боялась, потому что Джулиано рассказывал, что она очень строгая.
— Недавние исследования ученых доказали, что мужчина якобы подсознательно выбирает в жены «знакомый тип внешности». Илона не похожа на вашу бабушку или маму?
— Д: Нет.
— И: Абсолютно! Зато мы очень похожи по характеру с его папой. Я его обожаю! Потрясающий человек.
— Но последнее слово было за бабушкой…
— Д: Илона ей понравилась, и она сразу подарила нам обручальные кольца и жемчужное ожерелье для Илоны.
— Джулиано, перед женитьбой отец традиционно наставляет сына. Что сказали вам?
— Д: «Не делайте детей!»
— И: На самом деле его папа говорит: «Не обижай Илону!»
— Д: Ну да, и это тоже.
— А почему такое пожелание? Итальянская семья немыслима без большого количества детей!
— Д: А вот это стереотип! В Италии вообще никто не рожает.
— ???
— Д: В Италии рожают только поляки, марокканцы…
— Почему?
— Д: Потому что итальянская девушка наконец приобрела машину, деньги… В Европе ситуация еще хуже — они раньше отделяются от семьи. Да, пошла такая тенденция.
— Вас эта ситуация устраивает?
— Д: Нет, мне очень жаль. Хотя мне нравится, что в Италии происходит некая «метисизация» и все больше смешанных браков, от которых получаются очень красивые дети. Сейчас много браков итальянцев с неграми, бразильцами, китайцами, японцами… Когда-то действительно были многодетные семьи, но например, в моем городке в 1960 году жили пятнадцать тысяч человек, а сейчас — полторы тысячи стариков. То же самое в России происходит…
— Т.е. демография это не только российская, но и итальянская проблема?
— Д: Да, умирают деревни, язык, вернее диалекты, сказки, присказки, всякие считалочки. Италия без всего этого уже не Италия, и, соответственно, не порождает ни кино, ни театра. Все превращается в одно большое телевизионное шоу, а культуры нет… И ей неоткуда родиться! Итальянцы превратились в хвастунов, которые тешатся прошлым и воспевают своих великих предков. На самом деле сейчас из современных писателей у нас есть лишь Умберто Экко и Алессандро Барикко …
— Зато у вас очень стабильная экономика, не в пример российской, дизайнеры. Даже двери в Россию привозят от итальянских мастеров дизайна!
— Д: Очень хорошо, молодцы! Но для этого не нужно детей рожать. Дизайнер Гуччи – американец, а двери давно рисует какой-то швед. У нас в Италии красиво жить, и потому немцы выкупают все наши Ривьеры… И рождаемость здесь ни причем!
— В таком случае получается, что вы приехали из одной «беды» в другую — в России не лучше…
— Д: Нет, я же сам приехал сюда и очень рад, что меня как-то приняли, и я надеюсь, что мои, там — ваших тоже принимают. Изначально, конечно, охотно принимали ваших девушек, особенно украинок. Их больше любят(улыбается), потому что они чаще блондинки, чем питерские. Питерские девушки — финоугорские брюнетки(смеется).
— Кстати, Илона, внешне – итальянка…
— И: Но в Италии сразу видят, что я не итальянка. Они говорят, что я выгляжу, как латинская девушка. Но меня тоже сложно обмануть, я, например, чистокровная армянка и по внешнему виду сразу понимаю, кто армянин, кто азербайджанец, а кто грузин.
— Как?
— И: По глазам.
— Многие иностранцы подсознательно боятся России, говорят, что здесь можно только памятники посмотреть, а жить нельзя. Почему вы остались и как долго вы здесь?
— Д: Двенадцать лет. В Россию меня притянул хаос. Хаос, как жизненный устой.
— ???
— Д: Во время учебы в театральной академии у меня был очень хороший педагог по речи — Валерий Николаевич Галендеев, который на первом курсе заставил нас читать трактат о воле. В целом этот текст мне не был интересен, но там была мысль о воле, как основе творчества.
— Вы волевой человек?
— Д: Да, очень! Так вот, мне кажется, что в таком непорядке, как здесь, в России, личностное волеизъявление куда более обеспечено, чем там, где порядок.
— Иными словами такой свободы как в России для творческого человека нет нигде?
— Д: К сожалению, и здесь некоторые начинают превращаться в скучных законоблюстителей, но многие русские в любой момент готовы взять чемодан или даже без него и, бросив жену, дом, детей, все начинать снова. Это здорово! С одной стороны, я понимаю, что с таким человеком рискованно иметь дело, с другой, я его за это уважаю, потому что понимаю, что он — вольный человек, безбашенный. Настоящее творчество бывает только безбашенное и легкое.
— Что вы цените друг в друге? На что в свое время акцентировали внимание?
— И: Я до двадцати лет жила в Грузии, в Тбилиси, и есть очень большая разница между тем как здесь и там мужчина относится к женщине. Я, например, до сих пор не могу привыкнуть, что в России, когда здороваешься с мужчиной он не жмет тебе руку и уходя, часто даже не прощается: Например, встреченный вами на улице мужчина прощается с твоим мужем или спутником, но не с тобой. Здесь мужчины как будто боятся женщин — стыдятся смотреть в глаза, не улыбаются, не делают комплиментов. Я же выросла в постсоветском пространстве, где было нормой, что на женщину обращают внимание, говорят ей комплименты, жмут или целуют руки и вообще всячески дают понять, что ее присутствие важно. Джулиано отличается от российских мужчин. Когда я вижу, как женщины расцветают, когда он целует им руки, я не ревную. Наоборот, горжусь, что он у меня такой! И еще мне становится жаль наших женщин, потому что они так теряются при этом, краснеют и говорят: «Боже, не надо, не целуйте!» Думаю, как же мы отвыкли от мужского внимания, которое не означает, что тебе на что-то намекают! Это ведь просто элементарная вежливость, которую мать должна воспитывать в сыне, когда он еще совеем маленький, то, что делают матери у нас в Грузии, и чего нет здесь. Очень жаль.
— Д: На самом деле Илона очень проста, и для нее главное — легкость. У нее есть замечательная, творческая жилка – что бы они ни делала, это должно выглядеть будто она это сделала по-своему(улыбается). И это совершенно очаровательная детская черта! Илона, как дите! Слушает только то, что хочет, помнит только то, что хочет, зачеркивает, то, что ей не нравится и живет в мире, который она сама себе создает.
— Говорят, мужчина ценит женщину только тогда когда она ему «дорого досталась» …
— Илона мне до сих пор не досталась, и надеюсь, что никогда не достанется полностью, что у нее останется какая-то тайна, свой заветный мирок, которым она со мной до конца не делится. Она по-другому и не может.
Беседовала Марианна Николина